Потери.ру

Письмо в адрес сайта http://www.poteryww2.narod.ru от Петра Иванова.

24 июня 2011 в 15:36

Петр Иванов
Замечания по статье Немецкие потери во 2 мировой войне

Добрый день. Спасибо за интересную работу.
Вначале я обрадовался за наших дедов, а потом меня одолели сомнения.
В первые дни ВОВ наши войска потеряли почти все танки, артиллерию, самолёты. Воевали в основном винтовками и гранатами. А немцы нашу оборону обрабатывали артиллерией, танками, самолётами. В таких условиях рассчитывать на соизмеримые потери не приходиться.
Да, солдаты сражались героически. И солдат, отделение, взвод, рота или даже батальон наносили немцам огромные потери. Но что касается полков, дивизий, армий, то здесь настоящих полководцев в начале войны было единицы. Например, использовать авиацию совместно и в целях обороняющихся сухопутных сил одним из первых начал Жуков только под Ленинградом. Не лучшим образом использовалась и артиллерия. Во время контрудара под Москвой Жуков вынужден был пригрозить командующим личной ответственностью за неоправданно большие потери и т.д.
Теперь о Вашей ошибке.
В создавшихся тяжёлых условиях задачей Красной армии было ЗАДЕРЖАТЬ немцев для:
- эвакуации промышленных предприятий и налаживания производства военной техники;
- проведения мобилизационных мероприятий.
В результате, несмотря на огромные потери, к концу 41 года численность советских войск сравнялась с немецкой.
Да, для восполнения потерь немцам вполне хватало резервной армии. А вот для обеспечения 3-х кратного превосходства необходимо было провести мобилизацию. Поэтому не такими уж тупыми были немецкие генералы, требуя дополнительные силы для продолжения наступления. Но, как видно из таблицы 3, несмотря на все сверх мобилизации достичь перевеса в людях им уже не удалось.
Вторая мировая война была войной моторов. И как только советская промышленность к численному перевесу смогла добавить перевес в технике, начались операции по уничтожению немецких войск.
Вы верно подметили, что мы создавали лучшую и одновременно самую простую в производстве технику в мире. Но одновременно удивляетесь, почему немцы не призвали дополнительно 1-2 миллиона человек? А потому и не призвали, что не могли высококвалифицированных рабочих заменить на женщин и детей.
Теперь о росте немецких потерь при отступлении. Красная армия уничтожала фашистов уже не только винтовками, а больше снарядами и бомбами. При освобождении оккупированных территорий солдаты Красной армии столкнулись с результатами зверств фашистов. Поэтому в плен этих извергов предпочитали не брать. Да и сами фашисты понимали, что обещанная им Гитлером гарантия безнаказанности за бесчеловечные преступления у русских солдат не прокатит, а потому дрались до последнего.
Естественно немцы занижали потери, но хотелось бы знать приближённые к реальным цифры.
А главное – Мы Победили!

Ответы на них.

Здравствуйте, Пётр Иванов!

И Вам спасибо за интерес к моей работе.
Вы утверждаете, что наши войска в первые дни войны потеряли всю боевую технику и дальше воевали одними винтовками. Тогда возникает вопрос, как им удавалось воевать одними винтовками против современной техники? И ещё один вопрос, если наши войска в первые дни боёв потеряли всю технику, то как немцы смогли сохранить свою технику в тех же боях?

Давайте посмотрим в цифрах сравнительные данные о наличии и потерях техники в 1941 году.
Начнём с самолётов.

В начале 1941 года Германия имела 4,5 тыс. боевых самолётов, за 41 год произвели более 11 тыс., на конец года оставалось чуть более 5 тыс. машин. Из числа убывших 4,2 тыс. погибли в боях с РККА, а более 5 тыс. списали как устаревшие. Из-за этого неуместного списания, когда гигантский ресурс в 15 тыс. машин был бездарно растрачен, пришлось осенью 1941 года застрелиться генералу Удету, как я полагаю.
В советских ВВС на начало войны было 20 тыс. боевых машин, поступило за год 10 тыс., потеряно в боях 8 тыс., списано в связи с устарелостью и износом 10 тыс. машин и осталось 12 тыс. машин к концу 41 года.
Итого на конец года 12 тыс. советских машин против 5 тыс. немецких. Ну, и где мы воевали одними винтовками?

Теперь по танкам.
На начало войны у нас было 22,6 тыс. машин, поступило за 6 месяцев 5,6 тыс. машин, потеряно за 6 месяцев 20,5 тыс. машин и остаток на конец 1941 года 7,7 тыс. машин.
А у немцев на начало 1941 года было 4552 машины без учёта трофейных французских, произведено за год 2175 машин, потеряно за год безвозвратно и без учёта трофейных танков 2853 машины, остаток на конец года 3874 машины, должен быть, но у Гиллебранта почему-то указана численность танков на январь 1942 года 5531 машина. Вот и гадай. Правда по другой таблице, к составлению которой приложил руку уже не Гиллебрант, а Андрей Лобанов, за 1941 год было изготовлено 3818 машин. Это уже похоже на правду, но всё равно, 5 тыс. немецких танков воюют в конце 1941 года против наших 7,7 тыс. машин. Ну, и кто здесь воевал с одними винтовками? Правда, если добавить трофейные танки, то соотношение сил по танкам почти выровняется, но с трофейными танками пока не всё ясно. Во всяком случае противник нас в танках не превосходил.

Артиллерии у нас было на начало войны 112,8 тыс. стволов всех видов, из них 33,2 тыс. полевой и 14,9 ПТО, и миномётов 82 мм 14,5 тысяч. За 6 месяцев поступило 58,4 тыс. орудий. Потеряно 101,1 тыс. стволов. Осталось 70,1 тыс. стволов, из них 18,9 тыс. полевых и 5,3 ПТО, а также 12,6 тыс. миномётов 82 мм.
А у немцев по Гиллебранту артиллерии кроме зенитной, осадной и ПТО на июнь 1941 года 27 тыс. стволов с миномётами 81 мм. Потеряно за 3 месяца, с декабря 1941 до февраля 1942 года 1800 стволов, что составляет среднемесячные потери в 600 стволов, а за 6 месяцев 3600 орудий, а произведено, смешно сказать, за январь 1942 года 150 стволов, то есть за 6 месяцев это будет 900 орудий. На 1 февраля 1942 года этих орудий числилось 25000 штук по таблице Гиллебранта, то есть наши среднемесячные расчёты в целом достаточно точные. Ну, добавить сюда ещё 15 тыс. орудий ПТО, потери которых по Гиллебранту 500 штук среднемесячно. Итого их останется к концу года 12000 стволов ПТО у немцев, без учёта поступлений.

Сравниваем. Миномётов 8 см у немцев в конце 1941 года 11 тыс., у нас 12,6 тыс. Полевых орудий у немцев 14 тыс. на конец 41 года, а у нас 18,9 тыс. ПТО у них не менее 12 тыс., а у нас 5,3 тыс. стволов. То есть, единственный вид вооружений, в котором немцы нас превосходили - это ПТО, в основном 37 мм. Ну, и кто воевал винтовками? Конечно, Гиллебрант бывает привирает, но хорошей книжки по немецкой артиллерии у меня нет. Вероятно, если учесть всю немецкую артиллерию, включая и трофейную, как французскую и чешскую, так и советскую, то соотношение артиллерийских сил станет менее благоприятным для СССР, кроме того, надо учесть трудности с развертыванием эвакуированной промышленности и военного производства на востоке. Как раз к концу 1941 года и в первой половине 1942 появляется нехватка некоторых видов боеприпасов, в 1942 году наблюдается сильное снижение в расходе некоторых видов боеприпасов по сравнению с 1941 годом. Кроме того, следует понимать, что большое количество орудий в СССР на начало войны находилось в мобилизационном НЗ армии и вводилось в действие по частям, по мере наполнения армии людьми, по мере развёртывания вооружённых сил. В результате на 22 июня 1941 года, по данным "Оружие победы" М1987, с.75, всего 34,7 тыс. советских орудий воевало против 47,3 тыс. немецких.

Но всё равно, оснований утверждать, что война в 1941 году велась винтовками, нет никаких, это утверждение более подходит к 1942 году, когда расход боеприпасов по книге Широкорада "Артиллерия в Великой Отечественной войне" для 45 мм ПТО в 1941 году за 6 месяцев был 9 млн. штук, а в 1942 за весь год 6 млн. штук, это связано с потерями ПТО в 1941 году, для дивизионных пушек 76 мм среднемесячный расход в 1942 году возрос в 1,5 раза, но для 122 мм гаубиц несколько упал. Видно, что большую потерю 45-ток компенсировали дивизионками и ПТР-ами. В общем кардинальное повышение огневой мощи произошло в РККА только в 1943 году, когда расход боеприпасов сильно подскочил и уже относительно мало возрастал до самого конца войны. В 1943 году расход 76 мм дивизионных снарядов возрос с 9 млн. за 42 год до 22 млн. за 43 год, а 45 мм снарядов с 6 млн. до 13 млн. штук.

Из этого могут делаться выводы, что по настоящему немцев стали громить только с 1943 года, но ведь всё относительно, надо посмотреть и немецкий расход боеприпасов. А у немцев по данным ОКХ, генерал-квартирмейстер, группа боеприпасов IIа от 10.12.1944 года, видно, что максимум расхода на 1941 год по 4000 тонн в сутки боеприпасов в июне, конце июля, августе, всего 503341 тонна за 6 месяцев, а максимум на 1942 год чуть больше 5000 тонн в сутки в августе, а всего за год 1234218 тонн, а в 1943 году максимум чуть меньше 9000 тонн в сутки истрачено в июле, а всего за год 1861711 тонн боеприпасов полетело на наши войска. Куда попали эти снаряды неизвестно, но видно, что и у немцев расход боеприпасов резко подскочил в 2 раза в 1943 году, за счёт расхода июля и августа в основном. Это и есть переломный момент войны, затем у немцев расход снарядов потихоньку падал, в 1944 году 1605517 тонн было выпущено по нашим войскам, а выпущенные по союзникам - это, вероятно, уже зона ОКВ. А у нас с 1943 года расход снарядов хоть немного, но стабильно рос. Надо заметить, что в данных квартирмейстера, если судить по данным расхода снарядов за 1943 год представленных Алексеем Исаевым на ВИФ, вероятно снаряды полевой артиллерии и миномёты занимают чуть меньше половины общего веса выпущенных боеприпасов, 900000 тонн из общего веса, вторую половину, вероятно, занимают снаряды ПТО, зенитные, реактивные и, возможно, авиабомбы. К сожалению я не знаю пока хорошей книжки по сравнительному расходу боеприпасов сторонами в войне. В любом случае видно, что у немцев форма графика расхода боеприпасов такая же как у нас. То есть у них тоже в конце 1943 года расход боеприпасов резко, практически в 1,5-2 раза, вырос.

Интересно обстоят дела с расходом боеприпасов к миномётам. В 1943 году наша армия в 4 раза превосходила немцев по количеству израсходованных миномётных выстрелов. Как в этом плане обстояли дела в 1941 году мне пока неизвестно. Так же и с расходом винтовочных и пистолетных патронов, в 1943 году по данным Исаева на ВИФ винтпатронов советские войска израсходовали немногим меньше немцев, а пистолетных, читай автоматных, в 7 раз больше, а всего патронов к стрелковому оружию в 2 раза больше, чем немцы, выстрелили советские войска. А как с этим делом обстояло в 1941 году мне неизвестно, популярные историки не очень жалуют эту важнейшую тему. Им интереснее переписывать друг у друга хрущёвские байки про проспавших войну красноармейцев.

Кроме всего прочего, хотя максимумы графика потерь советских войск по Кривошееву и совпадают в общем случае с максимами расхода боеприпасов на графике квартирмейстера, но зависимости кровавых потерь советских войск от расхода немцами боеприпасов не наблюдается напрямую. Эта зависимость куда сложнее. В 41-42 годах немцы тратя в 2 раза меньше боеприпасов наносили нашим войскам большие потери, чем в 1943 году и позднее. Для определения зависимости потерь от расхода боеприпасов следует глубже вникать в обстоятельства и особенности ведения боевых действий. Например, зимой 1943 года кровавые потери советских войск были выше, чем в 3-4 кварталах того же года, хотя расход боеприпасов немцами в 3 квартале 1943 года повысился почти до 700000 тонн, а в 1 квартале составлял около 450000 тонн. При этом, самый главный фактор определяющий действенность немецкого огня, это наша собственная огневая мощь, сила нашей артиллерии, авиации и танков. Например, в 3 квартале 1943 года они на каждого нашего убитого и умершего от ран на этапе санитарной эвакуации потратили 1,25 тонн боеприпасов, а в 1 квартале 43 года 0,94 тонны боеприпасов. А в 3 квартале 1941 года, вместе с 8 днями июня, на одного нашего убитого приходилось 1,4 тонны боеприпасов немцам тратить. А в 4 квартале 1941 года на каждого нашего убитого приходилось 1 тонна потраченных немцами боеприпасов. По моему, наглядно видно, что в начале войны мы по отношению к немцам обладали существенным техническим и боевым потенциалом, лишь нехватка личного состава, в связи с неотмобилизованностью и неразвёрнутостью армии, меньшая численность наших войск, позволили немецким танковым группам вклиниваться между нашими армиями, блокировать их, навязывать сражения перевёрнутым фронтом, лишать снабжения и пленять. Видно также, что даже в конце 1943 года мы ещё не восстановили того соотношения технических и огневых возможностей наших войск по отношению к противнику, какое было в 1941 году в июне-июле. Более того, в 1 квартале 1944 года на одного нашего убитого приходилось 1,3 тонны истраченных немцами боеприпасов, и только в 3 квартале 1944 года на каждого нашего убитого пришлось 1,5 тонн выстреленных немцами боеприпасов. То есть, довоенного уровня технической оснащённости и огневой мощи по отношению к немцам мы достигли только в 3 квартале 1944 года. Напоминаю, что речь идёт не об абсолютной, а об относительной оснащённости, по отношению к противнику, то есть по отношению к немцам и их союзникам. В июне 1941 года, мы по отношению к тогдашним немцам, имели лучшее соотношение по оснащению и вооружению, чем в июле 1943 года, по отношению к немцам образца июля 1943 года. Именно этим объясняются наши трудности в 1942 году, когда, казалось бы, наша армия была уже отмобилизованна и развёрнута, а всё равно отступала. В 1941 году отступали от недостатка людей в армии, а в 1942 году от недостатка вооружения и техники по сравнению с тогдашними немцами. Лишь в 1943 году положение стало выправляться.

Положение со снарядами несколько осложняется тем, что у немцев наиболее распространённым типом орудия и снаряда была 105 мм гаубица, а в СССР 76,2 мм пушка. Наш снаряд был полегче немецкого. С одной стороны немецкая гаубица лучше для стрельбы с закрытых позиций, хотя угол возвышения у неё не велик, приходится применять стрельбу на рикошетах, но трёхдюймовка лучше на прямой наводке. А для навесной стрельбы у нас специально имелись гаубицы 122 мм. Так вот, самых распространённых у нас 76 мм боеприпасов для дивизионок мы потратили в 1941 году 3,2 млн. штук, в 1942 году 9 млн. штук. А немцы в 1941 году потратили около 5-6 млн. 105 мм снарядов. В 1942 году немцы потратили около 10 млн. 105 мм снарядов. Это по Гиллебранту, а Гиллебрант такой феномен, что у него вообще ничего не понятно. Например, расход за 1941 год мне пришлось высчитывать соотнося цифры Гиллебранта с графиком генерал-квартирмейстера. Хорошей книги по немецкой артиллерии у меня пока нет. Так что, в разговорах о слабой огневой мощи РККА в 1941 году есть смысл. В 1941 году мы тратили основных видов боеприпасов в 1,5-2 раза меньше, чем немцы. Из расчёта на одну 76 мм дивизионную пушку в среднем это будет расход около 100 снарядов на орудие, а у немцев около 400-500 снарядов на каждую 105 мм гаубицу. Видно, что наши пушки в 1941 году гибли раньше, чем успевали хорошенько пострелять, но по сто снарядов в среднем каждое имевшееся на начало войны и поступившее в течении 41 года дивизионное трёхдюймовое орудие всё-же выпускало.

Но здесь причина не в том, что наша армия была плохо вооружена или организована. Здесь причина в том, что наша армия в течении всего лета 1941 года отмобилизовывала свои силы и в связи с непрерывным давлением противника процесс мобилизации затянулся до глубокой осени. То есть в течении всего 1941 года приходилось вводить войска в действие по частям, по мере их отмобилизования. По этой причине мы не смогли ввести все свои огромные силы артиллерии в бой одновременно и даже предвоенный запас 76 мм дивизионных выстрелов был использован в 1941 году только на треть или чуть больше. Таким образом, причины преждевременной гибели нашей артиллерии в 1941 году следующие:
Слабое пехотное прикрытие артиллерии в связи с малой численностью войск на фронте в связи с их неотмобилизованностью.
Малая численность самой артиллерии в связи с её неотмобилизованностью, большая часть орудий находилась не в частях, а на складах НЗ.
Слабая обеспеченность артиллерии транспортом в связи с его неотмобилизованностью, особенно в пограничном сражении, и общая слабость автопрома.
Слабая защита артиллерии от воздушного нападения, хотя причины неудач советской авиации я здесь рассматривать не буду, и так уже много написал.
Самая главная причина состоит в том, что инициатива в 1941 году находилась у немцев и они могли массировать артиллерию на нужных им участках, а в связи с обилием транспорта делали это без труда.

И всё равно, несмотря на все свои преимущества, немцы не сумели воспользоваться ими, свою армию растратили, а наша армия сумела собрать силы, отмобилизоваться.

На границе в начале лета мы имели менее 3 млн. человек против 4,5 млн. немцев и 1 млн. немецких союзников, да на Дальнем востоке и Кавказе у нас 2 млн., а у немцев на западе 3 млн. резервов и всё это не считая 920 тыс. вольнонаёмных, военнизированных и иностранных формирований в немецкой армии. На рубеже Днепра в середине и конце лета мы выставили те же 3 млн. человек, а иногда бывало и меньше, против 5 млн. немцев, да внутри страны у нас 4 млн., а у немцев на западе 3 млн. войск. В период битвы под Москвой у нас на фронте были те же 3 млн. человек против 3 млн. немцев. Но при этом мы ещё накапливали резервы, накопили 5 млн. войск в глубине страны к 1 декабря, а немцы, растратив предвоенный запас армии резерва, тоже начали копить в конце осени 1941 года и у них тоже набиралось 5 млн. на западе вместе с лечившимися в госпиталях, но копить новые резервы они начали позже, не расчитывали на потери больше предвоенного своего резерва, в результате перевес в силах на передовой в начале 1942 года стал переходить к нашим войскам. И уже в начале 1942 года численность нашей действующей армии поднялась до 4, а к весне до 6 млн. человек, а резерв к весне снизился до 4 млн. человек. Но и немцы к июню 1942 довели численность армии до 9,5 млн. человек, из них 6 млн. на фронте.
Наши неудачные наступления в конце зимы и весной 1942 года были призваны измотать немецкие резервы и не допустить выравнивания сил на передовой, тем более недопустить немецкого превосходства в силах, но технические возможности зимой и весной 1942 года были уже не те, что летом 1941 года, предотвратить сбор немецких сил к началу летней компании нам не удалось. Но немцы уже начали отставать от нас.
До конца июня 1941 мы призвали 5 млн. человек и этого должно было хватить для развёртывания армии в 9 млн. человек, как и планировалось перед войной. Но пока призванные добрались до войск, вооружились и подготовились, немцы провели ещё одну серию окружений и у нас опять уже меньше 3 млн. на фронте и 4 млн. в резерве и на японской границе, в августе пришлось опять проводить мобилизации. С начала июля 1941 до конца февраля 1942 призвали 6 млн. человек, из них 2 млн. направили на производство, на трудовой фронт, а 4 млн. в армию. Действующая армия в период зимнего контрнаступления 1942 года увеличилась с 4 до 6 млн., а во внутренних округах и на Дальнем востоке число войск уменьшилось с 5 до 4 млн. человек, то есть структура армии стала принимать ту форму, какая должна была быть с самого начала войны. В марте - апреле 1942 года было призвано ещё 2 млн. человек, что позволило уволить в промышленность 1,5 млн. специалистов, из тех, кого сгоряча забрали ранее не учтя их ценность для производства. Так наша армия окончательно приняла тот вид, который она должна была принять ещё в июне-июле 1941 года.

То есть к концу 1942 года все преимущества немецкой армии окончательно сошли на нет, а каким бразом? Ведь немцы на нас напали специально с расчётом сорвать мобилизацию и не дать развернуть армию военного времени! Почему у них это не удалось? Почему у них к осени 1941 года образовался некомплект на фронте и иссяк подготовленный до войны резерв? В то время, как РККА поддерживала свою численность на фронте и ещё даже большой резерв копила? Это могло произойти, только если наши войска лучше пользовались своим оружием, точнее и результативнее стреляли, наносили немцам высокие потери. В противном случае немецкое преимущество не могло бы уменьшаться, оно бы только росло. При этом я не сомневаюсь, что немцы летом 1941 года нам наносили потери выше, чем мы им. Иначе мы, имея готовые запасы оружия накопленные перед войной, отмобилизовались бы быстрее. И на этот быстрый вариант развёртывания и расчитывало руководство нашей армии перед войной. Но, немцы брали у нас много пленных, благодаря своим операциям на окружение с помощью танковых клиньев. Именно за счёт пленных наши потери и превысили предвоенные расчёты и развёртывание армии затянулось. В 1941 году безвозвратные потери РККА 3,1 млн. человек, но из них пропавших 2,3 млн., а убитых 0,8 млн. человек. Немецкие безвозвратные потери за 1941 год оценить приблизительно довольно просто, истраченный предвоенный резерв в 1,2 млн. человек и некомплект действующих войск в 0,3-0,6 млн. на конец года покажут порядок цифр с достаточной точностью, и поскольку пленных среди них мало, то почти все они будут убитыми, и можно утверждать, что кровавые потери немецкой армии в 1,5-2 раза превышали аналогичные у РККА. То есть можно говорить, о неравных боях 41 года, хорошо организованных и вооружённых, но малочисленных красноармейских отрядов против численно превосходящего, но слабо подготовленного и организованного противника, не сумевшего ввиду плохой подготовки и организации реализовать своё численное преимущество и добиться быстрой победы или хотя бы сорвать развёртывание РККА и добиться существенных преимуществ для последующих действий. Противник сумел только затянуть развёртывание РККА на 6 месяцев. Что, впрочем, тоже много.

Вы также утверждаете, что на уровне до батальона наши войска сражались героически, а на уровне от полка и выше плохо, поскольку не было хороших полководцев. Это странно. Никакой батальон не будет драться хорошо, если его вовремя не поддержит полковая или дивизионная артиллерия, если полк и дивизия вовремя не организуют доставку боеприпасов, эвакуацию раненых, не поможет пополнением людей и матчасти, не наладит взаимодействие с другими подразделениями, не снабдит разведданными. В конце концов, если командир дивизии или полка поставит батальону задачу слишком превышающую его возможности, батальон не сможет драться героически. Вообще не сможет драться, погибнет сразу или быстро отступится от выполнения задачи. Батальоны хорошо дерутся в составе полка, полки в составе армии, армии в составе фронта. Как можно представлять дело так, будто батальоны и роты дрались каждый сам по себе? Я не понимаю. Просто действия наших командиров полкового, дивизионного, корпусного и фронтового звена в 1941 году плохо известны и с предубеждением, заранее негативно, рассматриваются историками. А если покопаться, то выяснится, что многие из них прекрасно действовали. А то, что у них не всё всегда получалось, так это потому, что плетью обуха не перешибёшь. Выше я уже попытался обрисовать трудности, с которыми сталкивалась наша армия в 1941 году. Наверное следует считать, что командиры всех степеней, от взводных и до командармов, комфронта и до командующих направлениями, тем более Верховный главнокомандующий, проявили максимум исскуства для выправления ситуации. Конечно, были и командиры средних способностей, которые в 1943-45 годах могли бы командовать спокойно, а в 41-42 проваливали порученное им дело, трусили, у многих нервы подводили, но и время было особое, время было такое, когда и самый талантливый командир часто не мог изменить ход событий.

Вы пишете, что авиацию использовать в целях, видимо поддержки, обороняющихся сухопутных сил начал первым Жуков под Ленинградом. Неужели до Жукова никто не догадался? По моему Вы ошибаетесь, армейская авиация с первых дней войны и даже ещё до войны предназначалась для действий в интересах своих армий и не просто во взаимодействии с сухопутными силами, а в прямом подчинении командармов. Фронтовая авиация подчинялась комфронта. Корпусная авиация подчинялась командирам корпусов и действовала в интересах корпусов как в обороне, так и в наступлении. Какое новаторство изобрёл Жуков под Ленинградом в отношении авиации? Я не понял. Видимо он собрал просто всю авиацию под своё командование и использовал централизованно, одним кулаком, вероятно принял дополнительные меры по улучшению взаимодействия с авиацией, это нормально и Жуков тут не первый. Откуда следует, что артиллерия использовалась войсками не лучшим образом? А как она должна была использоваться? Я не понял. Артиллерия использовалась для стрельбы по противнику, а как надо было? То, что Жуков угрожал ответственностью за неоправданные потери, ни о чём не говорит, это рабочий момент, в школе ученикам говорят, чтобы они хорошо учились, но это не значит, что все ученики двоечники. Жуков говорил, чтобы берегли людей, чтобы берегли боеприпасы, берегли технику, вооружение, гильзы собирали, о трофеях не забывали. Правильно говорил, так всегда говорят, и в мирное время и в военное. И чем тяжелее положение, тем строже и чаще говорят: - Экономьте свои ресурсы, на резервы не расчитывайте, обходитесь своими силами.-

Теперь о моей ошибке. Абсолютно правильно, немцев надо было задержать до отмобилизации армии, до перестройки на военные рельсы производства, до завершения эвакуации промышленности. Но задержать можно только нанося потери противнику и меньше теряя самим. Иначе они не задержатся. Кроме того, если немцы изначально опередили нас с мобилизацией, то догнать их в численности войск можно было только если численность их войск будет неуклонно понижаться, по крайней мере не возрастать, а численность наших войск постоянно возрастать. А это возможно лишь если наносить потери большие, чем терять самим. Ну, и где моя ошибка? Они использовали весь свой подготовленный резерв до конца 1941 года, а это 1,2 млн. человек. Но даже задействовав весь подготовленный резерв имели на передовой некомплект в 0,6 млн. или больше. Вот Вам их безвозвратные потери за 1941 год - 1,8 млн. человек. И только после этого речь пошла о мобилизации призывников 22 года рождения с перспективой их попадания на фронт весной 1942 года. В чём здесь моя ошибка?

Сравните цифры Гиллебранта и Кривошеева. У Гиллебранта возьмём таблицу Б из дополнения А строка 1 "Итого в вооружённых силах". У Кривошеева таблицу 6 "Динамика изменения ежемесячной списочной численности Красной армии без ВМФ в ходе войны" из раздела "Численность советских вооружённых сил в ходе войны".
К сожалению Гиллебрант, как всегда, забыл указать на какое число относятся его цифры, но по другим таблицам это можно предположить. Смотрим:
На июнь 1941 года немцы имеют 8154000 человек, наши имеют 4275713 человек и 351622 в ВМФ, всего 4 627 335.
На весну, предположительно 1 мая, 1942 года немцы имеют 9580000 человек, наши имеют 10177305 в строю, 1040817 в госпиталях, 485752 в ВМФ, всего 11 703 874.
На весну, предположительно 1 мая, 1943 года немцы имеют 11280000 человек, наши имеют 10824335 в строю, 1013835 в госпиталях, 427714 в ВМФ, всего 12 265 884.
На весну, предположительно 1 мая, 1944 года немцы имеют 12070000 человек, наши имеют 10690041 в строю, 1153498 в госпиталях, 460336 в ВМФ, всего 12 303 875.
На весну, предположительно 1 мая, 1945 года немцы имеют 9701000 человек, наши имеют 10102567 в строю, 1262434 в госпиталях, 527707 в ВМФ, всего 11 892 708.

Ну, и где здесь видны большие потери СССР? СССР превзошёл Германию в численности вооружённых сил как раз в первые 6 месяцев войны, в тот период, который считается временем наибольших потерь Красной армии. И напрасно считается, поскольку пик кровавых потерь Красной армии по Кривошееву приходится на 1943 год, так же как и у немцев, поскольку это год переломный для всей войны. А Германия именно в первые 6 месяцев войны против СССР потеряла своё численное превосходство, всю оставшуюся часть войны тянулась за СССР стремясь догнать его в численности войск, да так и не сумела. Поскольку оборачиваемость личного состава в немецкой армии была выше, чем в РККА.

Почему видно, что дело в высокой скорости ротации ЛС, а не в низком уровне потерь?
Во первых, при низком уровне потерь у немцев не было бы проблемм с перевесом в численности, что гарантировало бы быстрое окончание войны в 41-42 годах, чего Германия и добивалась. Мобилизации у Гиллебранта приводятся и лучшеб немцам было вначале войны на 1-2 млн. побольше призвать, поскольку за 4 года войны против СССР они всё равно призвали более 10 млн. человек только с территории собственно Германии в границах 1937 года, плюс, возможно, Австрия и протекторат. На этих же территориях расчитывается и рабочая сила в книге Промышленность Германии в период войны 1939 - 45 годов. И до войны 7,2 млн. призвали с тех же территорий по Гиллебранту. На самом деле территория Рейха была намного большей и населения на ней проживало много больше. Так, что и рабочих у них было не 35 млн., а как бы не все 70 млн. человек или больше, и мобилизовано было не 17-19 млн. и даже не 21 млн., как предполагает Кривошеев, а верных 35 млн. человек, ведь и здесь забыли указать фольксдойче, иностранцев. Конечно, треть мобилизованных в немецкую армию были вообще не немцы, но убивать-то их всё равно нам приходилось. Ведь под контролем Германии к июню 1941 года находилось около 300 млн. человек, из них 107 млн. непосредственно проживали на разных территориях самого Рейха. Летом 1941 года ещё добавились 50-60 млн. человек на оккупированных территориях СССР, а в 1942 году число советских людей в окупации возросло до 70 млн. человек. Контролируемое Германией население у же доходит до 400 млн. человек, а рабочая сила, в немецких исследованиях подобных "Промышленность Германии в период войны 1939-45", только 35-40 млн. человек вместе с максимум 7 млн. пригнанных в Германию иностранных рабочих и пленных. Ну, а чем остальные всю войну занимались? Значит ли это, что и весь указанный в этой книге объём произведённых товаров и оружия был произведён именно этими 40 млн. человек? Да наверняка. А это значит, что и весь объём произведённой продукции раза в 2 занижен и количество рабочей силы в Рейхе в 2 раза минимум занижено. Они без зазрения совести показывают лишь производство и рабочую силу в границах 1937 года плюс Австрия.
Во вторых, по данным той же книги "Промышленность Германии в период войны 1939 - 45 годов" в 50-х годах только на територии ФРГ проживало 2 млн. инвалидов войны. А сколько их проживало в ГДР? А сколько их умерло до начала 50-х годов? И если по структуре пленных треть немецкой армии составляли не немцы, то количество инвалидов в немецкой армии вполне могло составлять 3,5 млн. человек и более. Это подтверждается балансом Гиллебранта, специальной графы уволенных по здоровью у Гиллебранта нет, зато есть 2 млн. уволенных в промышленность, это вероятно немцы-инвалиды, и 1,6 млн. уволенных по другим причинам, это вероятно инвалиды-иностранцы. А это около 30-35 млн. ранений, причём, вероятно, только тех тяжёлых ранений, которые лечились в стационарных госпиталях, с отчислением раненного в армию резерва. При частях, в полевых госпиталях, без отчисления раненного в армию резерва, лечились около 40% раненных, а это ещё около 20 млн. ранений. С учётом повторности, 50 млн. ранений означают около 30 млн. раненых. Для числа ранений, как это видно по имеющимся на этом сайте сводкам ОКХ, соотношение убитых и раненых 1 к 3. Но для числа раненных с учётом повторности ранений это соотношение будет как и в РККА 1 к 2. Видно отсюда, что и убитых за войну около 15 млн., из них 8 млн. немцев Германии в границах 1937 года, 2 млн. фольксдойче и 5 млн. иностранцев разных национальностей, всё это вполне реальная вещь.

Есть ли подтверждения моим предположениям? Есть. В мемуарах Москаленко "На Юго-Западном направлении" книга 2 1943-45, Москва 1979 год на стр. 318 цитируется из книги "Промышленность Германии в период войны 1939-45" стр. 258. Там цитируется доклад командующего армии резерва. При расчёте потребного резерва на лето 1944 года указывается, что в 1941-42 годах требовалось пополнений 200 тыс. человек в месяц, а в 1943 году 270 тыс., только на летний период надо иметь в резерве 1,62 млн. человек. Правда, у меня есть электронная копия этой книги издания 1956 года и там ничего подобного я не нашёл. Вероятно это было не в самой книге, а где-то в приложениях или в другом издании, а может я просмотрел. Неважно. Для меня важно, что мои расчёты подтверждаются, причём довольно точно. Сравните с цифрами вычисленными мной в главе 1. Исходя из данных Кейтеля я в этой главе высчитал среднемесячные безвозвратные немецкие потери 41 - 42 годов в 187 тыс. человек, а теперь узнаю, что командующий армией резерва называл цифру 200 тыс. человек. Я вычислил цифру безвозвратных среднемесячных потерь немецкой армии на 1943-44 годы в 246-259 тыс. человек, а немецкий командующий говорит о 270 тыс. человек. Я доволен, ошибка не превышает 10%. Кроме того, цифры убитых немцев и фольксдойче подтверждаются составленным мною балансом населения Германии.

Полагаю, что эти цифры и есть приближённые к реальным, более точных данных, чем у меня, я не знаю.

Я тоже много сомневаюсь, прежде чем что-либо опубликовывать. Насколько верна моя расшифровка немецких сводок потерь в главе 2? Наверное верна, поскольку сумма немецких потерь вычисленных по балансу населения и потерь иностранцев в немецкой армии по структуре пленных, в сумме дадут ту же цифру, какая получена мной при расшифровке этих сводок.
Насколько верно составлен мною баланс немецкого населения? Видимо больших ошибок там нет, поскольку до сих пор никто ошибок в моём балансе не нашёл.
Насколько точные цифры получены мной для оценки потерь среди служивших в немецкой армии иностранцев? Не очень точные, прямо скажем, приблизительные. Но порядок их видимо верный. Поскольку в сумме с немецкими потерями получается как раз та цифра, которую я вычислил при расшифровке немецких сводок и по баллансу ротации соединений.
Насколько верно высчитаны цифры по баллансу соединений? Понятно, что это тоже приближённые цифры, но они согласуются с предыдущими расчётами.

В итоге я могу быть уверен лишь в том, что моё исследование, хоть и любительское, но на сегодняшний день самое полное и верное. Но я, при публикации своих расчётов, надеялся, что они заинтересуют специалистов, и тогда, возможно, появятся более квалифицированные исследования на эту тему. Пока таких исследований нет. Но ведь и моей работе пока всего полтора года. Пока ей заинтересуются, пока свои исследования проведут, пока опубликуют результаты. Нам, любителям-потребителям, остаётся только ждать появления серьёзных работ на эту тему.

С уважением, Гарибян Игорь Людвигович.

Назад Назад на главную

Используются технологии uCoz